О ЖИЗНИ
* * *
Мне трудно быть.
Мне трудно жить
Телесной оболочкой.
Хочу – надеждой,
Тайной, сном.
Рассветом, мыслью,
Строчкой.
* * *
Я начинаю все с нуля.
Подвержена преображенью,
Я, тоже, – Божие движенье,
Как солнце, ветер и поля.
И труд мой, бережно творя,
Дай Боже тихого смиренья,
Рассвета после утомленья,
Молитвы, сытости и слёз
От света утренних берёз…
* * *
Мы из земли сложили крылья.
Под тяжкой глиной ветер выл,
И ты, торжественный и бледный,
Над нами медленно парил.
И задыхаясь от волненья
Вон вырывавшейся души,
Рассыпал в знойном небе перья.
Как мякоть хлеба раскрошил.
Зачем запретные волненья!?
Зачем пылающий полёт!?
Зачем за чудом вдохновенья
Так ярок взорванный восход!?
* * *
Когда душа на грани сна –
Смыкает небосвод ресницы,
И в чудо царственной темницы
До капли жизнь растворена.
Тогда единый ясен звук,
И свет его, и ощущенье,
Смысл, вера, тайна, назначенье,
И Ангел не отводит рук,
Ведя меня сквозь бездну мук.
* * *
Ушло былое оживленье,
Лишь тихо бродят за окном
Дождливой осени виденья
Как лунный свет на дне морском.
У деревенского уюта
Так безмятежно сладко сну,
Часы ж стрекочут поминутно,
Что я у «времени в плену»
Пробило пять, я на подъёме
И покидаю свой ночлег.
Из легкой лени в тёплом доме
Врываюсь в жизнь, как в бой, в побег.
Из темной влаги солнце вышло,
И роща заревом горит,
Автобуса ещё не слышно,
От ливня в город путь размыт.
Но вся охвачена волненьем
Душа над трассою летит –
И птицы-тройки приведенье!
И колокольчик в такт звенит!
Сонет
Когда душе в венце покоя
Одежду, ставшею малою,
Допустится Всевышним снять,
И в лес войти, и лесом стать,
Играть ключом среди корней
И перелистывать камней
Узорно-вековую кладь,
И ничего не понимать…
Быть нежностью воды и пыли,
Смотреть, как времена застыли,
Пространство вышло из орбит
И звоном красок ввысь летит…
Над бездной страшного огня
Мой Ангел, проведи меня.
* * *
Я глаза свои закрою
И в душе открою зренье -
Жизнь до ниточки промою,
До любви, до отреченья.
Боже, даруй мне старанье.
Грех и горе позабуду.
Жизнь – безумное скитанье.
Я воскресну – и не буду
В снег играть и слушать пенье
Сольвейг в озарённом зале,
В вечер ветреный весенний
Вспоминать слова печали,
И в цветном счастливом платье
От застолья мыть посуду,
А тем более объятья
Я не вспомню, я забуду.
Слёз зеркальных наводненье.
Жизнь - приснившееся чудо …
Боже, даруй мне спасенье.
* * *
Во вспышке грозы отразились столетья,
Вскричали ещё не рожденные дети,
Мгновенье!.. И замерли листья и травы,
И только змеи молчаливой отравы
По капле звучали в возникшей тиши…
И замер Адам у последней межи:
Вернуться, остаться, забыться не можно -
Он понял, не чувствует новая кожа
Цветных наслаждений тепла и покоя,
Здесь холод рождался из ветра и зноя,
И страшно взметнулась последняя новь -
Прощенье, и кара, и Божья любовь!
* * *
От суеты спасенье -
Тёмные сени.
Бочка с водой и ковш,
Прижмёшься щекой
И пьёшь.
* * *
Уютно свеч вздыхает тень,
В молитве – многогранность света.
Строками Нового Завета
Пронизан и очерчен день.
В окошко кельи лунный свет
Постель и стены освещает,
А снег и вьюжит, и качает,
И сон молитвою одет.
Боль не прожита, тяжела,
Душа летит к преображенью.
И в основании движенья –
Вся жизнь, сожженная дотла.
А.Ш.
Души нестойкое блаженство.
Всегда желаемая новь
Тревога-девочка любовь
Даёт нам крылья совершенства,
Пространства светлый звукоряд,
Ночь. Все не спят, и все – поэты,
Все легкомысленно одеты,
Причудливый верша обряд
Зиме, родившей Новый Год
И полон счастья небосвод!
Январские глаза горят -
Костры и свечи, волчий бред -
Дорога мчится за рассвет,
Метелью небо забеля!
Февраль порывистый и страстный
Блестящей вьюгой овивает
И в исступлении срывает
Плащ зимний призрачно-прекрасный!
И, с непокрытой головой,
Над сброшенным Зимы нарядом,
С полупустым, влюблённым взглядом
Март бледный, полуснеговой …
Вдруг «Ослепительное»! - свет!
Апрельским солнечным бассейном,
Где разговор ведёт с Гуссейном
В прозрачной Африке Поэт…
Здесь ветки вяжут кружева
В переливанье лёгких строк,
И ими властвует листок
И рассыпаются слова.
Из грязи вырвалась трава,
Жуки квартир себе нарыли -
Так на земле рождались, были,
И жизнь загадочна была.
Из перекопанной земли
Дурман черёмух испарится,
И солнце встав, не заискрится,
А расплывается в пыли.
В тепле уютных детских снов
Предгрозие. Душе неймётся -
Там Богу слава воздаётся
Без клятв, без пафоса, без слов -
Ведь там выходит из оков
И прозревает всё на свете -
Зерно, птенцы, звучанье меди
И жизнь неизданных стихов.
День, истекающий жарой,
В сто раз умножило цветенье
И начинается паденье,
И вихорь пляски огневой!
Весь мир, душа и птиц волненье
Ломают прежний свой уклад,
И яростно нас треплет град
В безумной прелести стремленья!
Лес вспыхнул листьев освещеньем,
Умчался ветер золотой…
Мы, с преклонённой головой
Приветствуем опустошенье.
Меж веток – светло-белый свод,
Предчувствие преображенья.
Никто не помнит возвращенья
Из глубины крещенских вод,
И в рай бревенчатых ворот,
Откуда светом всепрощенья
Невидимо и без значенья
Любовь творит круговорот.
Что повторится? Что придёт?
Что значит «вечное блаженство»?
Душа стремится к совершенству -
Смеётся, плачет и поёт.
Монастырь
Здесь звёздное и снежное убранство,
Над куполами Ангелы встают.
Целую - вашу строгость, ваш уют,
Всё монастырское, и время, и пространство,
Восторг свечей и храмов сочетанье,
Молитвами насыщенный простор,
Людских страданий чувственный узор,
И землю, что окрест, и мирозданье.
* * *
Неприкрытая наглая страсть
Обжигает и тянет во тьму,
И сама я себя не пойму,
Кто я? Где я? Легко ли упасть,
Узнавая про плоть налету,
Затеряться средь ветхих забав,
В жестком шелесте вянущих трав…
Если только молитву прочту,
Я почувствую твердь под ногами,
Когда «ногу преткнеши о камень»
«В скорби изму» прославлю и чту.
Мой Заступник, мой Отче, мой Свет!
Воспита мя, кричу я, скорбя!
Не отвержи мене от Себя
И избави от зол и от бед!
Очень страшно на голой скале
По камням к небесам подниматься.
Я боюсь с этой страстью остаться
И упасть, затеряться во мгле.
Г.Ч.
Свет отведён, пунктирно расстоянье –
Оно придёт, пройдёт и отодвинет,
Как остриё секунд на поле минном,
Как взрыв любви, как яростно сиянье.
Как тишина огромна в Хиросиме.
Огромен холст - вселенная в картине!
И мы стоим на кромке мирозданья,
В молитвы погружая Божье Имя,
И чтим Апостолов, и тянемся за ними.
Г.Ч.
Ты рассыпаешься, отравлен и измят.
Растерянной пыльцой Зверь наполняет жало,
Серебряная пуля задрожала
И пистолет из вечности изъят.
Дорога упадет на глобус нашей веры –
Безмерный визг промчится над судьбой –
Перекрестясь, бессмертною гурьбой,
Молитвою войдём в иные сферы!
Прости нам Бог наш уровень потерь,
Сожми в комок нас, одуревших в счастье…
Чуть скрипнет дверь, и свет в иконостасе
Воскреснет Ликом… и исчезнет Зверь.
* * *
Протоиерею Андрею
Матушке Галине
Под ослепительным солнца сияньем
Снег расплывается тающий, липкий.
В свежести ветра чудес ожиданье,
Солнечный блеск, отраженный в улыбках.
Радость души - воскресения свет.
Выйдя за рамки зимы ледяные,
Все мы сегодня с тем светом иные –
Богом дарован нам Новый Завет.
Жизнь - это дар, испытание, вера,
Это – бессмертье, пронзившее крест,
Чудо любви и великая мера -
Непостижимая тайна небес.
Г.Ч.
Весна жива, и из оков
Вода, растенья выйдут снова.
А прежде были Бог и Слово,
Как основание основ.
Весной мы снова словно дети
Поём, смеёмся и спешим -
Отмолим грех – и согрешим,
Преображенья не заметив,
И от чего душа томится,
А лёгкая, как смех душа,
Земной, тяжёлый путь верша,
Всегда к бессмертию стремится!
* * *
В глубине, темноте, на бегу
Я растаю стихами по строчкам,
Лишь молитвы в душе сберегу,
Потому, что я – Божия дочка.
Окропиши иссопом - очищуся,
Паче снега омоеши грешную.
Ангел облаком в небе распишется,
Пролетит тишиной над подсвечником.
От Матфея седьмая глава -
Так какою же жизнь моя мерою?
К Тебе, Господи, слёзы, слова
Шлю с любовью надеждой и верою.
* * *
Осы жалостно плачут и жалят,
Сестры ягоды полют в саду,
Где по первым соцветьям и травам
Я, босая, на речку иду.
Рукавицы с зимы не снимая,
В них всю боль от себя затая,
Осторожною тенью, немая,
Вдоль забора, держась за края.
За молитву, за правило право,
За высокую милость Христа,
За дорогу, которой направил
Высший Свет, вознесённый с креста.
* * *
Ещё запах снега так нежен,
И нежен подснежник в траве,
И ангелы лёгкостью свежей
Чуть слышно скользят по земле.
А время в проталинках тает,
Созвездия тянутся к нам.
Наш красный собор вырастает
Из тёмной земли к небесам.
Там службы строжайший порядок
Священник Василий ведёт,
И матушкой собран и слажен
Хор сестринский Богу поёт.
Легки голосов переливы –
Цветная узорная вязь.
И этим звучаньем незримо,
Как в Таинстве, с Господом связь.
И вот, словно выйдя из тела,
Дыханьем и звуком одним
Над лесом, землёй всей Россией
Сквозь небо с молитвой летим!
И жизнь, что казалась нам вечной,
Застыла в волненье, молчит…
И множеством маленьких свечек
Украшена пасха в ночи.
Воскресший Христос, Ты прости нас,
Возьми в Свои тёплые Руки,
Мы так истомились по свету
С Тобой в очень долгой разлуке.
(Женский монастырь Александра Невского
Маклаково, 2012 г.)
* * *
На только что окрашенные улья
Садятся пчёлы. Им уж не взлететь.
Прилипшая к земле душа уснула,
И цепко держит суетная клеть.
Но я неосторожна и нелепа,
В стремленье радости упала и молчу.
Для прошлого оглохла и ослепла
И не дышу, не двигаюсь - лечу!
Перемываю звонкую посуду,
Ручьем вода за рукава бежит.
Рассыпаны мозаикой повсюду
Творенья Божии и монастырский быт.
Куда я грешная? В земном поклоне
Растения окучивать горстями?
С надеждою, в молитвенном проёме,
Встать над душой, заросшею страстями?
Стволы деревьев в облака раскрашивать
И до скончания обетов и времён
Подрясники за сёстрами донашивать
И просыпаться в колокольный звон!
