Новости

Доклад игумении Тамары (Гончаренко) на Епархиальной конференции «Святыни Подмосковья. Уроки истории 1917-2017 годы»

7 ноября 2016 года на Епархиальной конференции «Святыни Подмосковья. Уроки истории 1917-2017 годы» игумения Александро-Невского женского монастыря Тамара (Гончаренко) прочитала доклад на тему "«Праведник яко финикс процветет…» Духовно-нравственный облик схиигумении Фамари, настоятельницы Серафимо-Знаменского скита, – влияние на умы и сердца людей в XX-XXI столетиях»."

Праведник, духовно-нравственно пребывая во Христе, уже в период своего земного странствия начинает врастать в вечность Небесного Царствия Божия и дела его идут за ним. Поднимаясь над временем и всем временным, он поднимает за собой и нас грешных, побеждает всякое беспамятство временной истории и с годами занимает все больше и больше места в благодарной человеческой памяти.

Проходят года, а он становится все ближе и дороже людям, не зависимо от того, знали они его лично или нет. Его подвижническая жизнь становится духовной сокровищницей, из которой можно почерпнуть ценные сведения и перенять опыт. И память о праведнике никогда не сотрется со скрижалей нашего сердца. В ряду таких праведников можно по праву назвать схиигумению Фамарь (Марджанишвили), настоятельницу Серафимо-Знаменского скита. Обратимся к ее биографии, вспомним ее достойную жизнь.

Матушка Фамарь, в миру - Тамара Александровна Марджанишвили (1868-1936 гг.), происходила из богатой грузинской княжеской семьи, получила хорошее воспитание и образование. Имеретинский дворянин, военный инженер высокого ранга, Александр Марджанишвили, будучи в гостях у друзей в г. Кварели, познакомился с дочерью князя Соломона Чавчавадзе Элисабед (Елизавета). (Это та самая Лиза, в которую в юности был влюблен Илья Чавчавадзе и которой посвятил стихотворение «Помнишь, красавица»). Молодые люди вскоре поженились. В 1869 г. у них родилась дочь Тамара, через три года – сын Константин, а потом другие дети.

Александр рано скончался, и весь груз забот о семье лег на плечи матери. У Тамары Александровны обнаружились музыкальные способности, и она собиралась учиться в Московской консерватории. Но Господь судил иначе. Тамара поступила на высшие курсы в Петербурге, где оказалась в окружении девушек императорского круга. В Петербурге до нее дошло известие о кончине матери, и она немедленно отправились в Кварели. Последовав совету брата, Тамара возглавила управление имением. Через год она посетила небольшое местечко в Грузии под названием Сигнахи. Там жила ее родная тетя. Недалеко от этого места находился известный монастырь святой Нины. Посещение этой обители перевернуло жизнь Тамары. Атмосфера монастыря, покой, уединение и молитва поразили ее. В своих воспоминаниях она написала так: «Сердце мое дрогнуло и окончательно прилепилось к иночеству».

Родные и близкие негативно отнеслись к ее желанию остаться в монастыре, надеялись, что ее удастся отвлечь от мыслей о монашестве, возили по балам и театрам. «Помню, сижу в театре, а руки сами собой перебирают четки», - вспоминала матушка Фамарь. Несмотря на сопротивление родных, она тайно покинула дом и поступила в Бодбийскую обитель.  Игумения монастыря Ювеналия стала для нее не только духовной наставницей, но и заменила ей родную мать. 14 лет Тамара Александровна провела под попечением старицы Ювеналии, а 1898 году приняла мантийный постриг с именем Ювеналия по настойчивому желанию преосвященного Флавиана, экзарха Грузии.

В 1902 году игумения Бодбийского монастыря была переведена настоятельницей Рождественской обители в Москве, а на ее место утверждена Ювеналия, будущая схиигумения Фамарь. Бодбийским монастырем она управляла около 3-х лет, покрывая и защищая всех, кого только могла. Революционно настроенные горцы, недовольные ее деятельностью, посылали ей письма с угрозами. На нее было организовано покушение, но матушка чудом осталась жива. После этого Святейший синод решил перевести ее в Москву.  Так она возглавила московскую Покровскую общину сестер милосердия. Этот период своей жизни она не любила вспоминать, община оказалась чужда ее духовному устроению.

В 1907 году матушка отправилась в Серафимо-Понетаевский монастырь с твердым намерением остаться во Введенском скиту близ Сарова. Во время молитвы перед чудотворным образом Божией Матери «Знамение» она услышала голос Царицы Небесной: «Нет, ты здесь не останешься, а сама устраивай скит себе  и другим». Благословение на основание скита матушка получила от великих старцев того времени: Алексия Зосимовского, Анатолия Оптинского, Гавриила Седмиеезерского и других, единодушно убедивших ее исполнить поручение, данное самой Божией Матерью. 

В 1910 году началось устроение скита. В 1912 году скит был освящен митрополитом Московским Владимиром (Богоявленским), будущим священномучеником. Постриг матушки 21 сентября 1916 года в великую схиму с наречением имени Фамарь запечатлел ее подвиг любви ко Господу и монашеству, дал ей силы понести последующие испытания. Обитель просуществовала всего 12 лет, отличаясь строгим аскетическим уставом. В 1924 году скит был закрыт.

Матушка Фамарь и сестры обители разделили судьбу многих монашествующих того времени, пройдя через тюрьмы и ссылки. После закрытия скита матушка вместе с сестрами и священником поселилась в селе Перхушково Одинцовского района. В 1931 году она была арестована, последовало тюремное заключение и ссылка в Иркутский край. « Я рада, что чаша моих испытаний мне досталась сильнее моих деток. Так и должно быть… Все, что за годы случается, вся жизнь – разве это не чудо?» - писала матушка из ссылки. Стараниями брата Константина Марджанишвили, известного грузинского режиссера и постановщика она вернулась из ссылки, поселилась на станции Пионерская по Белорусской дороге, где скончалась 23 июня 1936 года.

Значительное влияние на духовную жизнь матушки Фамари оказали  угодники Божии преподобный Серафим Саровский и праведный Иоанн Кронштадтский. Образ преподобного Серафима прошел красной нитью по всему жизненному пути схиигумении Фамари. Он был ее главным покровителем и идеалом жизни. Жизнеописание старца было первой книгой духовно-нравственного содержания, которую она прочитала в Бодбийской обители. Вскоре по поступлении в монастырь матушка видела во сне преподобного Серафима, который предрек ей будущее игуменство. На самое поразительным чудом было избавление от гибели во время нападения горцев. Во время обстрела кареты  матушка держала в руках икону преподобного Серафима Саровского. Настолько была велика ее вера и любовь к преподобному, настолько близка связь с небом, что она была чудом избавлена от гибели. Саровский подвижник был дня нее подлинно живой и реальной личностью. Ему матушка Фамарь посвятила свою обитель – Серафимо-Знаменский скит.

В 1892 году, будучи еще юной послушницей, Тамара познакомилась со святым праведным Иоанном Кронштадтским. Предвидя судьбу девушки, отец Иоанн возложил на нее три креста. Как позже вспоминала матушка, отец Иоанн надел на нее кресты и сказал: «Тамара – Тамара, благую часть избрала. Вот какая ты и меня игумения – посмотрите на нее!» За свою жизнь матушка Фамарь побывала настоятельницей трех монастырей. Через два года отец Иоанн более чем за двадцать лет предрек схиму послушнице Тамаре, написав ей на память на своей фотографии: «На благословение схимонахине».

Не только о. Иоанн, но и другие высокие духовные лица ценили матушку за ее серьезность, деловитость, строго церковное православное направление и безукоризненную монашескую жизнь.

Круг общения матушки Фамари составляли будущие новомученики и исповедники Российские:  митрополит Владимир Богоявленский, который освящал скит (расстрелян, будучи на Киевской кафедре в 1918 году), первый незабвенный духовник, которому она поверяла все тайны своего сердца, владыка Гермоген Долганев (сброшен с камнем на шее в реке Тур в 1918 году).

Близкая и сокровенная дружба связывала схиигумению Фамарь с Великой княгиней Елизаветой Федоровной. При деятельном и живом участии Елизаветы Федоровны устраивался Серафимо-Знаменский скит, ей матушка Фамарь поверяла свои планы и получала поддержку и одобрение. В свою очередь Елизавета Федоровна видела в матушке тот монашеский идеал, к которому сама стремилась. Елизавета Федоровна приняла мученическую кончину в 1918 году.

Особую роль в духовной жизни скита сыграли священномученик Серафим Звездинский и епископ Арсений Жадановский. В 1918 году после закрытия Чудова монастыря в Москве владыки поселились в скиту. Тогда не многие игумении принимали гонимых епископов. Матушка Фамарь со своим грузинским гостеприимством и бесстрашием приняла и того и другого. И не только приняла, но и устроила им деревянную киновию в честь преподобного Арсения Великого, небесного покровителя епископа Арсения Жадановского. Там епископы жили и совершали богослужения, а матушка Фамарь исполняла песнопения Божественной литургии.

Все что касалось внешнего и внутреннего устроения скита совершалось с благословения владыки Арсения Жадановского, который являлся духовником обители. В окормлении сестер ему помогал его близкий духовный друг епископ Серафим Звездинский. Это были люди одного устроения. Тот молитвенный дух, который имели владыки и сама матушка, сестры в полноте смогли оценить, пройдя через аресты, тюрьмы и ссылки. Это многим помогло выжить в те нелегкие годы гонения на Церковь и сохранить действительно высокий нравственный облик.

Владыка Арсений был расстрелян на полигоне в Бутово в 1937 году, в том же году в Омской тюрьме был расстрелян владыка Серафим Звездинский.

Перейдем к заявленной теме доклада, то есть характеристике духовно-нравственного облика схиигумении Фамари. Пожалуй, самую точную оценку дал владыка Серафим Звездинский: «Маленькая для всего мирского и большая для духовного Мамуся, молитвенный строй ты всегда ставила во главу угла монастырского делания. Так легко, свободно всегда с тобой дышалось. Такой ты могла создать уют молитвенный, сосредоточенный, задумчивый, тихий. Посмотришь на твои аналойчики маленькие, и невольно сами собой сгибаются колени на молитву. Взглянешь на образ святый, низко повешенный, сами собой тоже невольно потянутся уста облобызать сей образ, исповедовать пред ним помыслы свои. А эта тишина в храме при тебе, когда по твоему завету нельзя ни словечка вымолвить, когда даже о деле надо было вопрошать знаками, эта тишина, как соответствует во всем она словам песни церковной: «Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом».

Любовь к богослужению, молитве, врожденное чувство прекрасного и возвышенного нашли воплощение во внешнем и внутреннем устроении Серафимо-Знаменского скита. «Новую обитель строй по новому», - так завещали матушке старцы. Здесь все было построено на молитве и внутреннем делании.

Глубокая христианская символика, простота, изящество отличали архитектурное решение всего монастырского комплекса, выполненного из кирпича в древнерусском стиле. Замыслом его устроителей было созидание в миниатюре образа града Иерусалима Небесного. По проекту архитектора Л. В. Стеженского скит был обнесен квадратной оградой, каждая сторона которой имела в длину 33 сажени. В ограду были встроены 12 келейных домиков в честь 12 апостолов. В центре скита по проекту А. В. Щусева был построен красивейший храм. Внешняя символика была призвана удерживать внимание на едином на потребу по слову Евангельскому: «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его». (Мф. 6, 33)

Сестры скита (по уставу их было 33 в память о земной жизни Спасителя) проводили жизнь в молитвенных подвигах. Матушка в своей жизни во всем являла пример строгого пустынножительства. Обитель воспитывала внутреннего сокровенного сердца человека. Каждый день недели посвящался упражнению в определенной добродетели, например, понедельник – день молчания, вторник – день кротости и смирения, суббота – день добрых дел.

По воспоминаниям очевидцев, духовных чад матушки Фамари, в ней удивительным образом сочетались аскетизм и строгость с женственностью и поэтичностью, сила воли и нежность, физическая хрупкость с могучей духовной силой. Ее глаза излучали доброту, окрашенную грустью и пониманием переживаний людей, приходивших к ней за помощью и советом. В ее больших карих глазах выражалось сочувствие человеку, который искал и находил в ней духовную опору в суровое и жестокое время сталинских репрессий. Лицо матушки было одухотворенным и возвышенно красивым. Ее облик удачно передал в своем портрете художник Павел Корин.

В укладе жизни схиигумении Фамари чувствовались гармония и порядок, атмосфера благости и покоя.   Она говорила тихо, но властно, ей подчинялись безмолвно. Матушка как и Елизавета Федоровне, с которой ее связывало духовное родство, любила белый цвет, как символ чистоты и высоты духа. Аскетизм не уводил ее от любви к красоте жизни, монашество не отчуждало матушку Фамарь, также как и настоятельницу Марфо-Мариинской обители, от созидательной деятельности, сотворения добра для людей.

Матушка Фамарь очень любила своего брата, их связывала большая дружба. Об этом свидетельствует стихотворение, которое она посвятила ему после его смерти в 1933 году. В этом стихотворении она создала его тонкий психологический портрет, выразила глубокое понимание его сложной на натуры и драматизм его судьбы. Коте Марджанишвили был одним из основателей грузинского театра. Матушка во многом оказала влияние на христианизацию произведений известного режиссера.

Облик матушки Фамари притягивал к себе людей. Во время пребывания в заключении в Бутырской тюрьме она утешала и подбадривала других, была бодра и радостна, помогала во всем, чем только могла. Люди разных слоев от интеллигенции до уголовников испытывали на себе ее влияние, молитвенный подвиг матушки преображал их и изменял. Все неоднократно видели, что матушка молилась все ночи напролет, и поэтому в короткие часы днем, когда она ложилась отдыхать, вся многоголосая камера в 50 человек берегла ее покой. Во время ссылки в Иркутский край матушка Фамарь снискала любовь и уважение простых людей.

Весь облик матушки, какая-то духовная сила, светившаяся в ее глазах, изменяла даже тех, кто относился к ней поначалу враждебно. В ссылке матушка являлась в местный комиссариат. Комиссар поначалу принимал ее очень сурово, но затем его суровый тон изменился, он стал иногда разговаривать с матушкой, а когда кончился срок, тепло попрощался с ней, жалея, что больше ее не увидит.

К схиигумении Фамари можно применить слова апостола Павла: «…мы всегда радуемся, мы нищи, но многих обогащаем, мы ничего не имеем, но всем обладаем, сердце наше расширено, вам не тесно в нем» (2- Кор. 6, 10-12). Она заложила прекрасный духовный багаж в души своих сестер и духовных чад. Некоторые из них, о которых нам известно, воплощали христианские идеалы в советский период. Это Татьяна Николаевна Протасьева, Татьяна Сергеевна Волкова, Нина Флоровна Дефендова, Татьяна Михайловна Некрасова и многие другие. Так, например, Татьяна Николаевна Протасьева (в монашестве – Таисия, в схиме – Фамарь) после ссылки окончила МГУ, работала в государственном историческом музее, была талантливым историком-музееведом, специалистом по древнерусской книжности, реставратором тканей, автором многочисленных научных статей. В Государственном Историческом Музее ее чтут и помнят до нынешнего времени. Она воспитала поколение научных сотрудников, была для них как мать, образец профессионализма, благородства, честности и ответственности.

Для современного человека житие матушки Фамари, ее наставления являются источником духовной мудрости. Это по праву можно отнести и к монашествующим,  и к мирянам. Устроенная ею на основе высоких христианских идеалов монашеская обитель стала образцом и путеводной звездой для многих современных монастырей и монашествующих. Высота и чистота ее духовной жизни, молитвенные подвиги, широкий ум, непоколебимая вера являются примером для каждого православного христианина.

Облик матушки Фамари как образец духовной культуры необходим для будущего поколения, для будущей России, которая твердо должна стоять в Православной вере.

Библиография:

1. Житие епископа Серафима (Звездинского). Письма и проповеди. Paris: YМКА-Рress, 1991. С. 199.

2. Схиигумения Фамарь/ Арсений (Жадановский), епископ. Воспоминания. М.: Изд-во ПСТБИ, 1995. С. 104-149.

3. Матушка Фамарь. М., 1995.

4. "Детки мои любимые...": Схиигумения Фамарь (княжна Марджанова). Воспоминания. Письма. Стихи. М.: Паломник, 2002.

5. Богословский сборник. Выпуск X. Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2000.

К списку новостей